Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
Впервые в жизни я не на радаре, а визуально, увидел поражение твари. Серебряная спица кавитационного следа стремительно ударила в темное пятно, радар тоже зафиксировал попадание, но «Стрелка» по какой-то причине продолжала мчаться в мою сторону. Похоже, каким-то чудом гарпун не зацепил ни жизненно важных центров, ни полость с нитрожиром.
Я замер, ожидая близкого взрыва, но его не произошло. Достигнув затопленного корабля, тварь несколько раз дернулась, описала круг, перевернулась кверху брюхом, и начала всплывать. До меня дошло, что взрыва не будет – из выходного раневого отверстия торпеды вытекал не только густой шлейф крови, но и нитрожир, от соприкосновения с которым вода начинала пузыриться.
Это было необычное зрелище, но приближающаяся тройка «Стрелок» не позволяла мне насладиться делом рук своих. Чтобы не подпускать тварей слишком близко, я ударил по ним почти очередью, выпустив три гарпуна с минимальным временным интервалом. Первый попал в цель, от второго торпеда взорвалась, толкнув меня ударной волной, и уничтожив сородичей.
Но радоваться было рано. У меня в единственной кассете оставалось десять гарпунов, еще три пары «Стрелок» заходилис фронта и с флангов, а «Мымра» все еще была далековато, чтобы сбросить мне дополнительные боеприпасы. Это меня немного деморализовало, но сдаваться я не собирался, поэтому пустил по гарпуну в каждую стаю, на удачу. Это оказалось верным ходом два из трех гарпунов привели к детонации, а оставшуюся торпеду я добил со средней дистанции.
То, что на меня зайдут с тыла, я не боялся. Пока твари гонялись за «Мымрой», они отошли от берега, а теперь Ксюша не давала им прорваться за банку огнем из штатной ракетной установки. Если же «Стрелки» пытались прорваться у дна, куда ракеты не добивали, Ксюша настигала их подводными снарядами. Но при недостатке боеприпасов «Мымра» не могла отстреливаться во все стороны, как поначалу, поэтому фронт приходилось держать мне.
И тут я увидел на радаре, что «Мымра» чуть сменила курс, идет не к банке, чтобы сбросить мне гарпуны, а вышла на кратчайший курс к берегу. Я опешил. Нет, сам по себе ход понятен, это помогало сэкономить минуту, не меньше, не отклоняться от курса, а на всех парах устремится к берегу. Но у меня осталось шесть гарпунов в кассете, этого хватит отбиться максимум от двух стай, а их на радаре уже двигалось ко мне не меньше десятка. И дальше что?
Первой мыслью было, что Ксюша, не посоветовавшись со мной, чисто из вредности, приняла решение прикрывать меня подводными снарядами, выиграв время на более прямом курсе, а меня оставить пассивным зрителем. Но это было чушью, у «Мымры» хорошо если хватит боеприпасов себя прикрыть, не то что меня. Второй мыслью было, что Чучундра отдал приказ меня бросить, чтобы дать остальным шанс добраться до берега. Я тут же твердо решил, что если погибну по этой причине, обязательно превращусь в приведение, и так достану Чучундру лязгом цепей по ночам, что он сам со скалы в море бросится, подобно Изольде.
Но тут солнечные лучи у меня над головой замерцали, словно что-то пролетело между поверхностью воды и небом. Я поднял голову и увидел, как в воду упали и начали тонуть кассеты с гарпунами. Их было много, и я сразу понял, что кто-то сбросил их с оставшегося одноместного гравилета. Не Ксюша, точно, я знал ее огневой почерк, и видел на радаре, что она управляет артиллерией «Мымры». Это не могла быть Чернуха, так как она вела амфибию к берегу. И, скорее всего, не Бодрый, так как он глаза и уши команды. Выходило, что это Чучундра. Снова он меня удивил. Но почему было на связь не выйти?
– Здесь Долговязый! – зло произнес я в микрофон. – Что за радиомолчание вы устроили?
– Не ори! – посоветовал мне голос Чучундры. – Лучше лови кассеты, я тебе скинул.
– Предупредить о маневрах трудно было?
– Зачем? Чтобы тебя убить?
Логика показалась мне странной, но было не до выяснения отношений. С этим можно будет и потом разобраться. Мне важно было узнать главное:
– Заберешь меня? – напрямую спросил я. – Гавилет и двоих поднимет, я за раму уцеплюсь.
– В том и проблема, – ответил Чучундра. – У нас почти не осталось снарядов. Мы решили, что надо сохранить боекомплект, чтобы прикрыть тебя, когда мы выйдем на берег, а ты рванешь за нами следом. Сейчас ты нас прикроешь, потом мы тебя. Иначе всем конец.
Это было очень уж неэтичным решением, если честно, но все же Чучундра был прав. «Мымра» не сможет стрелять гарпунами, в отличие от меня. Ей надо идти на берег, сэкономить боеприпасы, а потом дать выйти на берег мне. Другого решения попросту не было. Но обсуждать его со мной в эфире никто не решился. И они были правы. Я бы вступил в прения, это бы могло меня деморализовать с самыми пагубными последствиями. Снова все вокруг были правы. Все, кроме меня.
Я вспомнил, как Ксюша хотела занять тут пост вместо меня. Я ее послал, причем в грубой и обидной форме. В чем был смысл это делать? Она теперь, вся такая неуязвимая, сидит под броней, не имея возможности стрелять, а я тут, голой задницей, буду давить морских ершей.
Но стоило мне об этом подумать, я понял, что все же поступил верно. Потому что подводных ракет у нас до фига. Ими не устроишь массированную атаку, как бомбами, но именно Ксюша умела ими виртуозно управлять, и именно это давало мне шанс выжить. Я бы не смог ее прикрыть так же эффективно, как она меня. А реликтового периода не хватит, чтобы добраться до берега, Ксюша и так уже пережила несколько близких взрывов, включая удар главным калибром платформы.
Ощущение собственной правоты в бою не менее важно, чем мотивация. Уверившись, что все сделал верно, я принялся молотить из карабина с короткими интервалами, едва успевая переводить прицел с одной стаи на другую. Иногда мне везло, попадание приводило к детонации, делавшей за меня часть работы, но чаще гарпун разрывал тело твари, и нитрожир выливался в воду. К счастью, боеприпасов у меня было много, и я ощерился мчащимися во все стороны гарпунами, как загнанная в угол кошка когтями. Карабин не пулемет, он не перегреется, так что я едва успевал менять кассеты, пока наконец не услышал в эфире голос Чернухи:
– Долговязый, к берегу, мы прикроем!
Я понял, что «Мымра» уже в безопасности, а мне надо драпать. Я обхватил левой рукой три кассеты, правой прижал карабин к телу, и врубил водомет на полную мощность. Вода упруго сдавила тело, пытаясь вырвать ношу из рук, но мне было не до тонкостей ощущений. Даже на полной мощности водометов я имел скорость уступающую скорости «Стрелок», и они разом ринулись меня догонять. Ксюша тут же начала сандалить подводными снарядами, которые мчались мимо меня белыми трассами и ухали за спиной, выкашивая ряды противника. Но при такой плотности огня невозможно было управлять ракетами, это означало, что все снаряды идут с самонаведением и лупят куда попало. Я испугался, что часть торпед может вырваться, но Ксюша меня успокоила:
– Бросай карабин, я прикрою!
Мне оставалось лишь довериться ей. Я бросил карабин и оставшиеся кассеты, что добавило мне скорости на треть.
Вот только звук, который я услышал фоном, когда Ксюша вышла на связь, сильно обеспокоил меня. Это был звук выстрелов легкого карабина на воздухе. Похоже, «Мымра» подверглась нападению с тыла, с берега, и кто-то из карабина ведет ответный огонь. Это не могли быть дикие, по ним бы лучше долбануть главным калибром, или из пулемета.
Но тут меня осенило. Внимательно посмотрев на радар, я понял, что ни о каком главном калибре и о пулеметах не могло быть речи, потому что, ради моего спасения, Ксюша била одновременно с двух огневых пультов. На одном она включила профиль самонаведения, и автомат, согласно программе лупил из всех аппаратов с равными интервалами. А в промежутках Ксюша стреляла со второго пульта тройками, вела ракеты в ручном режиме и уничтожала именно тех
